У Высоцкого есть прекрасная «Песня о друге». В этих стихах создаётся и раскрывается образ настоящего друга. Но всегда меня что-то отталкивало — наверное, максимализм, не готовый к оговоркам и ремаркам, с которым автор подходит к анализу подлинной дружбы. Неужели друг познаётся только в крайностях? Неужели без томительного восхождения на вершину горы не определить, кто твой настоящий друг? Есть ли вообще смысл у подобных "проверок" дружбы? Если вам кажется, что в моих риторических вопросах скрывается недостаточно глубокое понимание стихов, то тогда, наверное, следует предположить, что восхождение на гору — это метафора жизненного пути, в котором вершина — это определённый успех. Тогда всё ещё проблематичнее, потому что рациональнее, жёстче — за этой метафорой кроется холодный расчёт. Это ты тянешь "друга" за собой, это ты подвергаешь его невиданным рискам лишь для того, чтобы проверить его на прочность. А сам сможешь ли тем же ответить? Или твоё отношение к человеку напрямую зависит от его готовности идти на жертвы лишь ради того, чтобы помочь тебе добиться успеха? Посыл понятен, но правилен ли он, можно ли опираться на идеи Высоцкого — решать вам.
Подход Игоря Северянина («Не завидуй другу…») мне ближе. Он пишет: "Двигайся бодрее по своей дороге, улыбайся шире от его удач". В основе стихов — представление о друзьях как о разных людях, у каждого из которых свой путь. Твой долг как друга — разделять с другом его чувства: и горе, и радость. Но удачи друга не могут стереть ремней у твоих сандалей. И, знаете, я часто размышляю о критериях дружбы; об отличиях дружбы от приятельства. Точного ответа так и не нашёл. Но мысль, мол, друг познаётся в беде, по-моему, верна, но не всеобъемлюща. Если я увижу, что человеку, разговоры с которым ограничиваются банальными "привет—пока", плохо, конечно, я постараюсь ему помочь. Напишу, спрошу, предложу свою поддержку в той мере, в которой я способен испытывать сочувствие. И даже если чудесно побеседуем, даже если я действительно этому человеку помогу, станем ли мы друзьями? Дементьевская мысль "друг познаётся в удаче" в том смысле верна, что искренне радоваться за других, судя по всему, гораздо труднее, чем искренне им соболезновать. А значит, критерий сорадости, наверное, действительно важный критерий настоящей дружбы. Но вообще я склоняюсь к мысли, что чёткого разграничения нет, и самый важный критерий — твои собственные чувства. Если чувствуешь, что вот Вася — замечательный друг, значит, стало быть, так оно и есть. А остальное — напускной прагматизм, не всегда нужный в межчеловеческих отношениях.
